О Донских

Введение

Ни одно крупное историческое событие не проходит бесследно. Двадцатый век был полон великих общественных потрясений: революции, сначала, 1905 года, а затем Февральская и Великая Октябрьская. Еще сложнее общество переживало войны: Гражданскую, Первую мировую и Великую Отечественную войны. В этот тяжелый период истории России (1-я половина 20 века) для одних людей слова ?Кто был никем, тот станет всем? приобрели особый, вполне реальный, смысл. Другие же, по возможности, старались покинуть страну и уезжали за границу, предвидя не лучшие для своего сословия времена. Были и третьи, те, кому уехать из России не представлялось возможным, а оставаться в таких городах, как Петербург и Москва было попросту опасно. В таком случае люди переезжали в более мелкие города и отдаленные уголки нашей родины, хотя и там их состояние всё же подвергалось разорению. Так и случилось с моей семьей в предреволюционные годы.

Нам теперь остается лишь рассматривать историю как процесс и анализировать прошедшие события. В реферате речь пойдет о судьбах моих предков, заставших события первой половины 20-го века.

Я постараюсь выяснить общую суть политических событий начала 20-го века и политический курс государства на тот момент времени в целом. Чтобы понимать нынешний исторический процесс и уметь объяснить то, что происходит сейчас в нашей стране, нужно разобраться в процессах, протекавших в России до этого, понять, что привело нас к нынешнему государственному устройству. Каждый сознательный гражданин своей страны должен осознавать политические процессы, чтобы соответствовать своему времени, требованиям, которые ставит перед современным человеком общество. Поэтому целью своей исследовательской работы я считаю попытку разобраться хотя бы в малой части этих явлений и процессов на примере нескольких поколений людей, живших при разных режимах власти.

Поскольку я говорю о жизни своих предков, то в основном буду использовать семейные архивы, воспоминания родных и, по возможности, упоминания в различных источниках о моих родственниках. Больше всего при написании реферата мне помогают воспоминания моей родной бабушки, Инны Александровны Лобашковой (Басневой) и двоюродной бабушки, Людмилы Дмитриевны Носановой, которая долгое время работала библиографом и тщательным образом собирала сведения о Донских. К тому же я буду использовать труды историков, изучающих интересующий меня период времени.

Глава 1. Л. Д. Донской. Жизнь оперного певца

Речь в этой главе пойдет о судьбе моего прапрадеда, Лаврентия Дмитриевича Донского (1858 — 1917) (см. Приложение 9). Именно с рассказа о нем я решила начать повествование о моей семье. В первую очередь потому, что он относится именно к тому поколению, на долю которого выпали страшные общественные потрясения, такие, как русские революции и Первая мировая война, неслучайно об этом поколении А. А. Блок писал ?дети страшных лет России?. В этой главе я попытаюсь восстановить последовательно жизнь Л. Д. Донского и проанализировать те или иные события с исторической точки зрения.

Лаврентий Дмитриевич Донской родился в 1858 году в семье крестьян Галичского уезда Костромской губернии. В семье было четверо детей: Лаврентий, два его брата, Николай и Иван, и сестра, Надежда. Сам Лаврентий Дмитриевич получил рабочую профессию и изначально был маляром, но при этом у мальчика был прекрасный голос. Именно благодаря этому однажды о нем случайно узнал артист балета Мариинского театра Н. О. Гольц. Услышав пение Лаврентия, Н. О. Гольц определил его в церковный хор для заработка и организовал бесплатное обучение пению.

В воспоминаниях своих современников Донской ассоциируется с образом русского крестьянина и это, я думаю, вполне обосновано хотя он и стал оперным артистом и получил дворянство в дальнейшем. Так пишет о нем П. А. Щепкина-Куперник в своих воспоминаниях: «О Донском вспоминается с невольной улыбкой. У него был сильный, хороший голос, но несколько глуховатого тембра при полном отсутствии металла. Вот это певец, который определенно не играл на сцене и даже не делал вид, что играет! Это был могучего вида человек, очень полный, с хорошим русским лицом» -таким можно представить себе русского ямщика, способного шутя править лихой тройкой. Когда он пел Сабинина в «Сусанине», Редрикова в «Тушинцах» и тому подобные партии, он был вполне на месте; но когда он выходил, например, в Фаусте, в трико, обтягивающем его монументальные ноги и в шляпе с пером на кудрях деревенского ямщика, нельзя было не улыбнуться. Однако он добросовестно нес репертуар, пел ведущие роли и был очень музыкален?.

После работы в церковном хоре Л. Д. Донской, обладавший прекрасным тенором, учился на стипендии в Петербургской консерватории у К. Эверарди. Консерваторию он не окончил и перешел в бесплатную музыкальную школу к М. П. Мусоргскому. В этой школе он продолжил обучение у Д. М. Леоновой. В 1882 году он пел в Киеве, а в 1883 был приглашен на сцену московского Большого театра. В Москве он жил до 1904 года. Затем переехал из Москвы в Тифлис, где создал собственную антрепризу, пел сам и содержал труппу. Н. Н. Боголюбов пишет о нем: ?Как я уже говорил, Тифлисский казенный театр был сдан Лаврентию Дмитриевичу Донскому, покинувшему Большой театр. Донской в Москве, как и Фигнер в Петербурге, четверть века украшал оперную сцену. Самородок, в прошлом рабочий-маляр, Донской обладал такой силой природной одаренности, что ему легко далось все: самообразование, музыкальная и сценическая культура, и редкое умение владеть своим прекрасным тенором, и абсолютно верное чувство сцены.

Л. Д. Донской должен бы стать идеальным профессором пения, учителем сцены. Но скромный по своей натуре человек вдруг делается почему-то антрепренером оперы, принимая на себя обязанности, явно ему не подходящие…

Лаврентий Дмитриевич и его труппа гастролировали по России. В 1904 году они выступали в Саратове, имели огромный успех и были сильными конкурентами для саратовской труппы Н. Н. Собольщикова-Самарина. В организации этих гастролей Донскому помогал брат его гражданской жены Надежды Александровны Эйхенвальд.

После революции 1905 года люди перестали ходить в театр, многие и вовсе боялись выйти из дома. Об этом периоде Н. Н. Боголюбов пишет так: «Живя в ту пору в Тифлисе, мы были очень слабо ориентированы в том, что происходит в центральной России. Кавказский горный хребет служил как бы непроницаемой преградой, сквозь которую проникали скупые и сбивчивые официальные сообщения, помещаемые в правительственной газете «Кавказ». Между тем, в городе было неспокойно — ползали зловещие слухи и сгущали атмосферу. Кому в такое время было дело до театра? Он часто пустовал». Л. Д. Донской разорился, но, тем не менее, расплатился со всеми артистами своей труппы и уехал в свое имение под Москвой, там продолжал театральную деятельность. Однако, на репетиции часто приходила полиция, принимая труппу за тайное революционное общество.

Лаврентий Дмитриевич до конца жизни преподавал пение в Москве, у него брал уроки Н. К. Печковский, тоже тенор.

У Л. Д. Донского была великолепная усадьба Гирино в Тверской губернии. С 1914 года в этой усадьбе жил его брат Николай со своей семьей. В Гирино приезжали многие знаменитые люди того времени, такие, как художник И. И. Левитан, который был в дружеских отношениях с Лаврентием Дмитриевичем. В своих воспоминаниях об Исааке Левитане Донской пишет: «Спрашиваю как-то Левитана, где он думает провести лето»

— А где-нибудь между Москвой и Петербургом.

— Так едем в Тверскую губернию: поселитесь у меня или у кого-нибудь из соседних помещиков.

-Что же, если понравится, отчего же и не поселиться.

Поехали. В моём Гирине он прогостил дня четыре. Водил я его не только по полям и лесам, но и по болотам?». Часто в доме в Гирино устраивались музыкальные вечера. В этом же имении Лаврентий Дмитриевич Донской организовал студию с интернатом для оперных певцов. Студия эта принесла немалую пользу для многих вокалистов. С 1905 года в этом имении проживала семья Николая Дмитриевича, брата Л. Д. Донского Они жили там и после революции, до 1926 года, когда имение национализировали.

Под Москвой у Л. Д. Донского было имение от Большого театра, но оно по тем временам считалось небольшим: всего 25 дворов.

Умер Лаврентий Дмитриевич Донской в феврале 1917 года. Точная дата его смерти не известна, о причине так же остается только догадываться. То, что он умер именно в феврале, примерно в период Февральской революции 1917 года, заставляет задуматься о причинах его кончины. Лаврентий Дмитриевич мог умереть своей смертью, от голода, ведь едва ли оперный певец мог заработать себе на хлеб в столь нестабильное время, и с такой же долей вероятности он мог быть убит во время беспорядков в Москве. Вопрос этот остается открытым до сих пор, несмотря на все имеющиеся предположения.

Глава 2. Николай Донской и судьба его семьи

В этой главе я расскажу о жизни семьи Николая Дмитриевича Донского. Попробую выяснить то, как изменила жизнь буржуазная революция 1905 года, а затем и социалистическая революция 1917 года.

Николай Дмитриевич Донской (см. Приложение 10) родился в Галичском уезде Костромской губернии в 1864 году. С малых лет жил в Петербурге. Николай Дмитриевич занимался ремеслом, состоял в гильдии рабочих, а именно, был ремесленником ?вечного цеха? водопроводчиков и имел свою мастерскую. В то время водопроводное дело только развивалось и приносило неплохой доход. В 1920-е годы, когда он занимался городским водопроводом его семья жила в Петербурге. Известен и тот факт, что он периодически чинил водопровод в гимназии имени В. Ф. Федоровой, за счет чего дети рабочего впоследствии и смогли получить качественное образование. У Донских был свой дом на углу 5-й линии и Среднего проспекта Васильевского острова. К сожалению, фотографий этого дома начала двадцатого века отыскать не удалось, но сам дом сохранился.

Супруга Николая Дмитриевича, Мария Стефановна Донская (в девичестве Афанасьева) (см. Приложение 11) родилась в деревне Войбакало Выставского сельсовета в 1870 году.

У Николая Дмитриевича и Марии Стефановны было семеро детей: Александр (1889 г.р. Всю жизнь прожил в России. Он уехал в 1917 году в Ярославль и умер в 1946 году. До революции служил коллежским регистратором, а после революции был главным бухгалтером автомобильного завода в Ярославле.), Мария (1893 г.р.), Ольга (1896 г.р.), Сергей (1898 г.р.), Антонина (1902 г.р.), Нина (1907 г.р.) и Валентина (1911 г.р.). Старшие из них получили хорошее образование в гимназиях, все, кроме Сергея Николаевича, так как он не хотел учиться и гимназию заканчивать не стал. Что же касается младших дочерей, Нины и Валентины, они образования в гимназии получить не смогли, потому, что началась революция 1917 года, и тут уже было не до образования. Как известно, ?Декрет о ликвидации безграмотности среди населения РСФСР? В. И. Ленин подписал в декабре 1918 года. Но за один день систему образования во всей стране изменить невозможно, особенно при наличии множества других еще более сложных задач, таких, например, как создание принципиально новой экономической политики и организация государственного аппарата власти. Таким образом Нина и Валентина образования не получили и грамоты не знали. Воспитывала их гувернантка.

В 1914 году началась Первая мировая война и Николая Дмитриевича Донского призвали в армию, хотя ему к тому времени было уже 50 лет. На войне он был тяжело ранен и вернулся домой, в усадьбу своего брата, Л. Д. Донского, Гирино, в которой семья Николая проживала с 1905 года. Ранее я указывала, что в 1920-е годы семья жила в Петрограде. Дело в том, что в усадьбах было принято жить в летние месяцы, а на зиму все владельцы усадеб по возможности переезжали в город.

Глава 3. Дореволюционное поколение

Далее речь пойдет о жизни, о трудностях, которые пришлось преодолеть поколению, жившему на стыке времен. Они родились и были воспитаны в царской России, а жить им предстояло в эпоху становления нового государства, в эпоху великих переворотов и социальных потрясений. Так же я приведу примеры того, как отразилась внутренняя политика И. В. Сталина, а именно, репрессии, на мирном населении.

Мария Николаевна Донская (см. Приложение 12), одна из дочерей Николая Донского и Марии Стефановны, моя прабабушка, окончила частную Петербургскую женскую французскую гимназию В. Ф. Федоровой. В семейном архиве сохранилась копия Удостоверения об окончании этой гимназии (см. Приложение 1). В этой гимназии правила были довольно строгие, например, нельзя было ходить с завитыми с помощью бигуди кудрями. Учили в гимназии шитью, вязанию, вышиванию, игре на музыкальных инструментах. Мария Николаевна играла на аккордеоне, пианино и рояле, свободно говорила по-французски, танцевала, владела светским этикетом.

После окончания гимназии она работала в школе учительницей младших классов. С началом Первой мировой войны, Мария Николаевна уехала на фронт и стала сестрой милосердия. После заключения мирного договора с Германией и завершения военных действий со стороны России в марте 1918 года она вернулась в Петроград, но там ей не пришлось оставаться надолго.

С 1918 года по декрету все население от 8 до 50 лет должно обучиться грамоте. Учителей посылали работать в самые отдаленные, зачастую захолустные, районы страны с целью ликвидировать безграмотность.

В связи с этим в 1918 году Мария Николаевна была направлена работать учительницей. М.Н. Донская покинула столицу. Забросило ее в самую настоящую русскую глубинку: в школу Максатихинского района Тверской губернии. Там-то она и встретила своего будущего мужа Александра Ивановича Баснева (см. Приложение 13).

Александр Иванович был из сельской семьи. Он рано потерял отца. Мать его, Елена Ивановна, осталась одна с шестью детьми на руках. Нужно было подыскать работу старшим сыновьям, для этого Елена Ивановна с двумя сыновьями поехала в город Бежецк. Самого старшего, Василия, определили сразу, а вот Александра Ивановича на работу не брали, оттого, что ему тогда было всего восемь лет. Поскольку в любом случае нужно было как-то зарабатывать на хлеб, Елена Ивановна решила просить у священника справку о том, что Александру уже 10 лет, тот согласился написать такую справку и с этого момента Александр Иванович стал старше на два года и числился с 1888 года рождения. Его приняли на работу к пекарю разносчиком.

А в 1904 году ему удалось уехать в Петербург, где он в 1909 году окончил Первое Смоленское училище, учился там же до 1913 года и получил техническое образование (см. Приложения 2,3). Он одновременно работал на ткацкой фабрике за Нарвской заставой: взвешивал и проверял пряжу.

Со Смоленским училищем связан один загадочный факт жизни Александра Ивановича. Дело в том, что в документе, выданном ему в 1913 году (см. Приложение 3) фамилия его Баснев, такой она и остается далее во всей документации. Однако, в свидетельстве всё того же первого Смоленского училища, выданном в 1909 году (см. Приложение 2), фамилия другая ? Басаев. Басаев ? это настоящая фамилия Александра Ивановича, Такую фамилию носила и его родная сестра Александра Ивановна. Из-за ошибки, однажды сделанной в свидетельстве 1913 года, фамилия сменилась на всю оставшуюся жизнь.

После окончания училища Александра Ивановича Баснева призвали в армию, он служил в Кронштадте. А после службы в армии направили работать учителем в ту самую Максатихинскую школу, в которой, как я уже писала ранее, работала Мария Николаевна Донская.

Встретились Мария Николаевна и Александр Иванович в 1920 году, а в 1921 — поженились. К этому времени они работали уже в Любитовской школе, что в 2-3-х километрах от Гирино, имения Л.Д. Донского. Поскольку в 1917 году Лаврентий Дмитриевич Донской умер, это имение по наследству перешло его брату, Николаю Дмитриевичу, отцу Марии. В этом имении семья Марии Николаевны и Александра Ивановича жила довольно долго. В 1922 году родился их первый сын Леонид. А вот в 1926 году Гирино было национализировано, проще говоря, его изъяли в пользу государства. Здесь возникает вопрос: почему имение отняли только в 1926 году, хотя экспроприация избыточных земель шла во всю, начиная уже с 1917 года, а именно с принятия декрета «о земле»? Пытаясь найти ответ на этот вопрос, я делала множество различных предположений. Проблема же вся состоит в том, что не сохранилось ни одного документа, который хоть как-то подтверждал бы ту или иную точку зрения. Однако я изначально склонялась к версии, что до 1926 года имение не трогали, из-за наличия так называемой «охранной грамоты», которые выдавались деятелям культуры и науки наркомом просвещения А. В. Луначарским. Но снова возникает вопрос о том, как и кому из семьи Донских могли дать охранную грамоту на имение, если единственным деятелем культуры являлся Лаврентий Дмитриевич Донской, но он скончался ещё до Октябрьской революции, в феврале 1917 года.

Если Донские спокойно жили в Гирино до 1926 года, то почему же именно в этом году имение было отобрано? По этому поводу есть несколько предположений. Возможно, в этом году в Тверской губернии прогремела очередная волна крестьянских восстаний, после чего началось активное выселение помещиков из имений. Но есть и другое, более обоснованное предположение. Возможно выселение связано с Постановлением Президиума ЦИК СССР ?О лишении бывших помещиков права на землепользование и проживание в принадлежавших им до Октябрьской революции хозяйствах?, которое было опубликовано 29 марта 1925 года.

С весны 1925 года борьба против бывших помещиков окончательно приобрела характер политической кампании. Особо не стесняя себя правовыми рамками, Центр обвинил всех бывших помещиков в разрушении доверенного им имущества, эксплуатации крестьян и, самое главное, в «непримиримо-враждебном отношении» к большевистской власти. В постановлении подчеркивалось, что «значительная часть бывших помещиков стала принимать активное участие в контрреволюционном движении и в продолжение 7 лет ведет в деревне явную и скрытую контрреволюционную агитацию против мероприятий Советской власти, направленных к подъему крестьянского хозяйства, а равно использует и поддерживает пережитки старого режима — покорность и страх перед помещиком — в наиболее отсталых слоях крестьянства».

Семье пришлось перебраться в деревню Любитово, где и работали Мария Николаевна и Александр Иванович. В Любитово у них родилась дочь Инна, моя бабушка (см. Приложение 14).

В 1930 году Басневы перевелись работать в деревню Базаровщина Бологовского района Калининской области. Жила семья учителей в небольшой двухкомнатной квартире при школе. ?Рядом со школой была большая, красивая церковь. В пасху, когда в церкви служили молебен, а затем крестный ход, мы всей семьей наблюдали за службой из окна класса.? С другой стороны от школы был большой дом священника Соловьева. В 1931 году священника посадили в тюрьму, а его семью выселили из дома в маленькую сторожку около церкви?. А посадили в тюрьму священника Соловьева по причине, которая современному человеку показалась бы просто нелепой, даже абсурдной. Дело было в том, что во время демонстрации кто-то из шествующих прислонил к изгороди священника красные флаги. Это сильно возмутило попа, он, разъяренный, выбежал на улицу и оттолкнул от своего забора красные флаги. Символы Великой Октябрьской революции упали в грязь, а Соловьев за это поплатился свободой: приехал печально знаменитый ?черный воронок? и священника как не бывало?

Семью учителей переселили в дом священника. Хотя Мария Николаевна была против переселения, но муж настоял на том, чтобы переселиться, так как понимал: если отказаться, могут возникнуть серьезные проблемы. Так семья учителей оказалась в доме священника, где было четыре комнаты (две спальни, кабинет и столовая), пятая комната была проходной. Из этой комнаты можно было выйти на веранду и кладовую, из кладовой можно было попасть в кухню. В доме был и чердак, там тоже была небольшая комната. В целом, дом был очень удобный, обжитой. Учителя купили у священника кое-какую мебель, так как семье священника некуда было ее перевозить. Среди этой мебели были овальное зеркало в резной раме, письменный стол, пианино и кровать. Мария Николаевна взяла со священника расписку о покупке для избежания недоразумений (см. Приложение 4). Позже эта расписка очень пригодилась, так как недоразумения возникали. Сын священника Соловьева требовал мебель обратно, так как не знал о расписке.

Вообще, репрессии были жуткие и задели почти каждую семью. У Марии Николаевны, как известно, было два брата и четыре сестры. Одна из них, Антонина Николаевна, была замужем за ?польским евреем?, Михайлович Петром. Он жил во Франции, в Париже, а в России имел собственное дело: занимался торговлей. В 1938 году его арестовали, а Антонину Николаевну заставили развестись с ним. Больше о нем никто ничего не слышал. Причины ареста никто точно назвать не может. Однако ясно, что такого рода аресты связаны с репрессиями 30-х годов. Скорее всего, арестовали поляка Михайловича в связи с проведением так называемой «Польской операции» НКВД 1937-1938 годов. Тогда в соответствии с приказом 00485 следовало арестовывать всех польских шпионов, а в разряд ?всех польских шпионов? попадало едва ли не все польское население СССР. Так, например, аресту подлежали все перебежчики, независимо от времени перехода в СССР, все бывшие военнопленные и не только те из них, кто подозревался во враждебной деятельности, а все.

Мария Николаевна власти вовсе не боялась, а, напротив, новую власть не принимала и невзлюбила. Проявилось это в следующем инциденте: однажды Мария Николаевна взяла партбилет мужа и сожгла его в печи. Когда Александр Иванович об этом узнал, то сильно расстроился: за отсутствие партбилета тогда можно было поплатиться жизнью.

В учительской семье было много книг, в основном, классика: Толстой Л. Н., Чернышевский Н. Г., Сервантес, О. Бальзак и другие. Книги Мария Николаевна покупала при каждой поездке в Ленинград. Так за несколько лет собралась довольно хорошая библиотека.

Вообще, когда я слушаю рассказы о моих предках, живших в первой четверти двадцатого века, мне кажется, что политизировано было всё и все. Вот, например, даже чёрный кот Васька, который жил в доме моего прадедушки, Александра Ивановича, о котором речь шла выше, ужасно пугался, когда хозяин произносил имя Мао Цзедун. Шерсть на его круто выгнутой спине вставала дыбом, и он начинал яростно шипеть. Ну а если Александр Иванович говорил коту Чжоу Энлай, то он совсем не выдерживал и в ярости убегал прочь. Вот такой забавный иносказательный пример классовой борьбы рассказала мне бабушка.

К слову о классовой борьбе, жизнь российских крестьян никогда не была легкой. Сложно было и во времена крепостничества, и после раскрепощения жизнь российского крестьянства была непроста. И даже после Октябрьской революции 1917 года крестьянство как класс нельзя считать победившим, потому как революционным классом считается пролетариат, а крестьянство даже В.И. Ленин никогда не рассматривал как класс революционный из-за его мелкобуржуазной направленности (крестьянин — землевладелец), то есть снова крестьянство осталось не у дел. Но не расстановка сил после революции привела к обнищанию крестьянства в России. Все намного банальнее: крестьянский труд в наших агроклиматических условиях экономически нерентабелен. С тех пор, как у Европы появилась возможность закупать намного более дешевую по себестоимости сельскохозяйственную продукцию из более южных регионов, Россия, крестьянская страна, стала нищать из-за невозможности сбывать свою слишком дорогую сельскохозяйственную продукцию на европейские рынки.

Глава 4. Годы Великой Отечественной войны

Великая Отечественная война — это для всех тяжелое время, связанное с рядом потерь и лишений. В этой главе речь пойдет о том, как и чем жила семья моей бабушки в годы войны, о том, как тяжело было терять своих близких, какой ценой досталась победа нашему народу. Постараемся выяснить нюансы жизни тыла во время войны: чем занимались наши тылы, на что жили люди в военное время.

«22 июня 1941 года я со своей подругой поехала в Бологое. Это был первый в моей жизни раз, когда мама отпустила меня одну в город. В 12.00, в Бологое, мы услышали о начале войны по радио?»

Тогда две девочки, будучи еще подростками, не осознавали всей серьезности события, они думали, что если война и будет, то она продлится максимум два месяца, да к тому же она вряд ли будет на нашей территории. Хотя, с другой стороны, большинство взрослых людей было уверено в том же самом, да разве можно было думать иначе? Пропаганда всемогущества Красной Армии велась на всех возможных уровнях. Меня сначала несколько поразили слова бабушки: «Ведь и в песнях пелось, что «Красная Армия всех сильней»», которые она написала в своих воспоминаниях, поясняя предположения о молниеносной войне на чужой территории. Оценивая столь непредусмотрительные действия правительства, я невольно прихожу к выводу, что намеренно умалчивались довольно важные факты, население было мало информировано, лишалось возможности анализировать текущие события, участвовать в общественной жизни страны. Каждая мысль человека была под контролем государства, мышление нового поколения полностью диктовалось политикой государства. Ведь мы сейчас совсем иначе воспринимаем войны и международные конфликты. Для нас война это страшно и серьезно. И в большей степени именно такое серьезное восприятие войны обусловлено тем, что пришлось пережить предыдущим поколениям. Очень интересным мне показался и другой момент, касающийся информированности населения. Инна Александровна пишет о самых первых днях войны: «Мы по радиоприемнику ловили волну «Голос Америки». Там говорили о том, что фашисты уже подходят к станции Бологое, а Валдай уже взят? Через месяц после начала войны приемник забрали в пользу государства, чтобы мы не могли ничего слышать и знать». Судя по всему, США уже в начале войны вели антисоветскую пропаганду.

Вскоре немцы стали бомбить Бологое и Выползово, военный городок неподалеку. Бомбежки повторялись каждый вечер в одно и то же время. «Мои родители убегали к реке (они почему-то думали, что там безопаснее). Я демонстративно никуда не убегала и оставалась дома, говорила, что мне хочется спать. Конечно же, я не спала, мне просто хотелось казаться смелой. По дорогам в ту и в другую сторону шли люди. Мирные жители бежали из Бологое, солдаты шли к фронту и днем и ночью нескончаемым потоком в сторону Валдая. Стояла жара, и солдаты постоянно просили пить. Папа не успевал приносить воду. А нас, школьников, посылали полоть картошку?»,- так пишет Инна Александровна о первых неделях войны.

Из-за бомбежек школу из военного городка Выползово пришлось перевести в деревню Нарачино, где тогда и проживала семья моей бабушки, ее родители работали в местной школе. Выползовскую школу разместили в здание местного клуба. В 1941 году школы продолжали работать. В этом году моя бабушка пошла в седьмой класс. В связи с тем, что в Нарачино перевели и Выползовскую школу, в квартире Басневых часто останавливались учителя.

Тем временем, фронт все приближался. Линия фронта проходила за два километра от Валдая, когда семья учителей приняла решение покинуть Нарачино. Однако за всю войну в деревне Нарачино немецкие войска так и не побывали, это была прифронтовая деревня, в которой базировались некоторое время войска Красной Армии. Из воспоминаний Инны Александровны Басневой: «В деревню вошли наши войска, жителей деревни потеснили, заставили жить по две-три семьи в одном доме. Но все безропотно выполнили приказ: война есть война. В одном километре от Нарачино было наскоро построено несколько домиков и землянок. В одном из домиков жил маршал С. К. Тимошенко».

Басневы эвакуировались в деревню Мошнино под Бежецком. В эвакуацию с собой взяли только самое необходимое: сундук с некоторыми вещами, велосипед и швейную машинку. Книги пришлось закопать в землю, а корову зарезали, остальное имущество оставили на произвол судьбы, не взяли даже собаку. В Мошнино они жили у родственников Александра Ивановича. Но даже в так называемой эвакуации было небезопасно, ведь Бежецк тоже бомбили и не меньше чем Нарачино, откуда они уехали.

В конце января 1942 года дом родственников, у которых остановились Басневы, сгорел, сгорели и все вещи. Семье пришлось перебраться жить к другу Александра Ивановича, который жил в километре от Мошнино, на хуторе. Дом у него был большой, каменный. В эвакуации жить было очень тяжело, тем более что вещи все сгорели, и Инне Александровне не в чем было даже ходить в школу. Из имущества осталась только чудом уцелевшая швейная машинка, которую пришлось продать за две пары подшитых валенок. Пока Инна не ходила в школу, ее родная тетя, Мария, научила ее вязать варежки, носки и перчатки, которые отправляли на фронт.

Нужно было чем-то зарабатывать на жизнь, поэтому Александр Иванович ходил по колхозам и составлял годовые отчеты. Так как все были на фронте, грамотных людей в селах и деревнях почти не оставалось. За составление отчетов Александру Ивановичу платили мукой. Позже он устроился на работу в колхоз деревни Козичино бухгалтером. Вся семья в связи с этим переехала в деревню Кононово к его сестре Марии. Деревня эта находилась в двух километрах от Козичино, места работы Александра Ивановича.

1942 год был для семьи невероятно тяжелым, это был год утрат, потерь и скитаний. Моя бабушка, Инна Александровна, пишет: ?В июне 1942 года мы с мамой поехали в Нарачино проведать обстановку. Немец отступил. Мы остались. Вслед за нами приехал и папа. В это же время Лёню отпустили домой на десять дней после ранения. Мама, папа и Лёня уехали в деревню Кононово (Бежецкий район), а я осталась в Нарачино. К тому времени мама уже была больна. Она умерла 20 июля 1942 года. Я на похороны опоздала, так как ехала на товарном поезде. Когда поезд подходил к станции Шишково, где мне нужно было выходить, немцы начали бомбить поезд. Вместо остановки поезд помчался с еще большей скоростью. На ходу я спрыгнула с поезда. Несколько метров я катилась по насыпи. Вся моя правая нога была в крови и в грязи, но я даже и не подозревала, что я ранена. Только через несколько месяцев выяснилось, что у меня в ноге осколочек от снаряда» .

Пережить смерть мамы было очень тяжело, но нужно было продолжать жить и думать о тех, кто остался жив. Брат моей бабушки Инны Александровны, Леонид (Лёня, как она называет его в своих воспоминаниях), вернулся в госпиталь города Бежецка. Когда сестра с отцом приехали навестить его, он сказал, что пойдет на фронт, не смотря ни на что, потому, что вышел приказ И. В. Сталина «Ни шагу назад». По этому приказу тот, кто попробует отступить без соответствующего приказа будет расстрелян своими же. Вскоре после выздоровления Леонид ушел на фронт. Это ранение у него было уже второе, и поврежденная правая рука не разгибалась, он даже ел левой рукой. Сначала его направили на заготовку леса, чтобы разработать руку, а затем уже на фронт, где Леонид Александрович был связистом.

Учиться в войну начинали с 1 октября, так как школьники работали в колхозе с июня по сентябрь включительно. В военные годы в стране была катастрофическая нехватка рабочей силы. В октябре 1942 года Инна пошла в седьмой класс Шишково-Дубровской Средней школы, это находилось в двух километрах от деревни Кононово. Учителя в школе были почти все эвакуированные из разных мест, и жить им всем было нелегко. Многие попросту голодали, ведь хлебный паек был очень маленький. Часто ученики, и сами голодные, помогали им, чем могли: кто-то приносил хлеб, кто-то картофель.

Летом 1943 года Инна Александровна подрабатывала продавцом, продавала молоко. «Мы с возницей-старичком ехали на лошади, запряженной в телегу, где было три-четыре бидона молока по 50 л каждый. До Бежецка было 15 километров. Вставать нужно было рано, в четыре часа утра, а в пять часов мы уже выезжали и часам к шести уже были на рынке. К нам выстраивалась огромная очередь. Молоко стоило 20 рублей за литр. Часа за два мы все продавали и шли гулять по рынку, нам разрешалось потратить по 150 рублей. Я обычно покупала три пирожка, они стоили по 15 рублей, а остальные деньги тратила на безделушки. Вот так я и работала все лето 1943 года. В свободное от этой работы время я оформляла стенгазету. За эту работу мне платили трудодень и за продажу молока — тоже один трудодень», — вспоминает моя бабушка.

В августе 1943 года родственникам пришло короткое письмо от Леонида (см. Приложения 5,6). Он писал, что сильно ранен и ему очень тяжело. А еще через несколько дней пришло извещение о смерти Леонида. Бежецкий военкомат сообщил, что 8 августа его ранили, а 12 августа он скончался. Ранение Леонид Александрович Баснев получил в Курской битве. Похоронен он был в селе Солохи Белгородского района.

В 1944 году Инна Александровна закончила восьмой класс, и в июне бологовское Районо направило Александра Ивановича работать в школу деревни Пирос, что в 20 километрах от станции Лыкошино. Школа располагалась в бывшем имении, здание находилось на расстоянии 1 км от деревни, почти в лесу. Напротив школы было озеро, которое тоже называлось Пирос. Там дочь с отцом прожили весь июнь, июль и часть августа. А в конце августа Александр Иванович узнал о том, что в Нарачино освободилось место учителя. Он обратился в РОНО с просьбой о переводе. Его перевели и назначили директором Нарачинской школы. Александр Иванович уехал из деревни Пирос сразу, а дочь Инну просил подождать до ближайших выходных, обещал приехать за ней, за вещами и за козой, которая у них была. Но ждать она не стала, так как одной оставаться было страшно: ночью к школе приходили волки и выли. Инна взяла козу и пошла в Нарачино пешком, хотя идти было далеко, 50 километров. Это была жуткая ошибка с ее стороны. Когда они с отцом вернулись чтобы забрать вещи, то ничего не обнаружили: все было украдено, вплоть до стога сена, который, видимо, кто-то успел продать или просто забрать себе, ведь сено никому не помешало бы в военное голодное время.

С 1 сентября 1944 года Инна пошла в 9 класс Выползовской Средней школы. В школе ученикам 1 раз в неделю выдавали паек, в состав которого входило 200 г сахарного песка и 0,5 кг хлеба. Обычно весь паек съедался по дороге домой, а идти многим было далеко около 7 км, а некоторым и дальше.

Посуды в результате частых переездов и потерь почти не осталось. Коза давала мало молока оттого, что ее нечем было кормить кроме сена и травы. Хлеб выдавали рабочим по 500 г в день, а «иждивенцам» по 200 г. Итого на всю семью (на отца и дочь) получалось по 700 г хлеба в день, но кроме хлеба есть было почти нечего. В основном питались картошкой, но и ее приходилось беречь. У Инны стали шататься зубы от плохого питания, оттого, что организму не доставало витаминов, вымывавшихся из него водой, которую голодные люди пили слишком много, надеясь этим хоть немного заглушить голод. Весной 1945 года на колхозных полях растаял снег, и люди стали выкапывать картошку, которая оставалась в земле всю зиму с прошлой осени. Из выкопанных корнеплодов пекли блины. Весной 1945 года наконец-то удалось посадить кое-какие овощи на своем огороде и когда все это выросло, жить стало гораздо легче. Но хлеба было все равно мало, так как паек оставался прежним до осени 1947 года. Той осенью отменили хлебные карточки.

9 мая 1945 года наступил долгожданный День Победы. Вся страна ликовала, незнакомые между собой люди обнимались и плакали от счастья. Однако вернуть тех, кто пал жертвой войны, было уже невозможно. Потери эти невосполнимы. По официальным данным, в Великую Отечественную войну погибло около 27 миллионов советских граждан, а сколькие остались без крыши над головой, а сколькие были вынуждены испытывать тяжелую судьбу репатриантов только потому, что оказались не в то время не в том месте, а сколькие остались инвалидами, потеряли семьи.

«Я пришла домой из школы и застала папу очень грустным, — пишет Инна Александровна в своих воспоминаниях, — Он мне сказал, что война кончилась и это хорошо, а вот маму и Лёню не вернешь. Мы с ним стали вспоминать нашу довоенную жизнь. Какая мама была веселая, она часто играла на фортепьяно, а мы с Лёней веселились. Он был заводной мальчик и часто придумывал какие-нибудь игры. Вспомнилось как мы вместе с Лёней и другими ребятами катались с горы, где были специально сооруженные трамплины.

Все это мы с папой вспоминали, и нам казалось, что довоенная жизнь была раем. Теперь этого уже не будет. Никогда».

Да, погибло 27 миллионов человек, но остальные сто с лишним миллионов остались жить в разрушенной войной стране. Им предстояла великая работа: восстановить огромную страну, возродить ее из пепла войны. Многим пришлось начать жизнь с нуля. После войны страна находилась в тяжелом экономическом положении. Карточную систему отменили только в 1947 году, а это означает, что до 1947 года ситуация с хлебом в стране была очень напряженная, хотя война уже закончилась. К тому же отмена выдачи хлеба по карточкам не означала, что проблема голода полностью решена. Зарплаты и после войны были мизерные, только к 1950 году страна пришла к тому уровню заработной платы, который был в 1928 году. Но и это нельзя считать достижением, поскольку уровень цен в сравнении с 1928 годом был значительно выше, а значит, благосостояние населения и близко не стояло с отметкой довоенного времени, а именно пика развития НЭПа.

Тем не менее, жизнь не стояла на месте. Инна Александровна после окончания войны уехала в Ленинград, закончила Финансово-экономический институт. Позже она вышла замуж за Лобашкова Василия Павловича. В 1964 году у них родилась дочь Вера, моя мама.

Заключение

Политические и экономические процессы, происходящие в стране неразрывно связаны между собой и неизбежно отражаются на жизни простых граждан. Соответственно, каждое решение первого лица государства сказывается на судьбе абсолютно всех граждан от членов Политбюро ЦК КПСС до рядового гражданина. Это становится понятно, когда мы, разбирая жизнь конкретных людей, находим в их биографии моменты, касающиеся сотен и, возможно, тысяч современников, подвергавшихся тем же испытаниям. Любая общественная трагедия становится понятнее, ближе, когда разбираешь ее на примере одной личности подробно. В мелочах представляются судьбы целого поколения людей.

Так, показывая «кадры» из жизни моих предков и анализируя события, я подошла к общему выводу по всей работе.

Сложно считать политику И. В. Сталина однозначной и направленной на достижение конкретной цели, как то: возвышение рабочего класса, искоренение буржуазного строя и так далее. Напротив, политику государства, начиная с 1922 года (то есть с фактического перехода власти из рук В. И. Ленина к И. О. Сталину и его окружению) можно оценить как довольно неоднозначную. К такому выводу можно придти, учитывая нелегкую жизнь российского крестьянства, о которой не раз упоминается в реферате, не менее тяжелую жизнь рабочих и полное искоренение интеллигенции как сознательной, идеологически грамотной части населения.

При внешней видимости политики строительства коммунизма, именно коммунисты были в первых рядах ударников в любом колхозе, на любом заводе, именно они оказывались в первых рядах, на передовой во время войны. Доказательство тому — лозунг «Коммунисты, комсомольцы — вперед».

Такие неутешительные выводы невольно наводят на мысль о том, что судьба семьи учителей могла бы быть совсем иной, более трагичной, не сожги Мария Николаевна партбилет мужа.

Список литературы:

Афанасьев Ю. Н. Судьбы российского крестьянства. М., Российский государственный гуманитарный университет, 1996.Безнин М. А. Вологда: Краеведческий альманах. Выпуск 4. //Саблин В.А. Судьба помещиков в вологодской деревне в 1920-е годы. Вологда, «Легия», 2003.Боголюбов Н. Н. Полвека на оперной сцене. М., ВТО, 1957.Печковский Н. К. Воспоминания оперного артиста. СПб, Издательство на Фонтанке, 1992.Штейнпресс Б.С. Из музыкального прошлого. Государственное музыкальное издательство, 1960.Щепкина-Куперник П. А. Из воспоминаний. М., ВТО, 1959.Федорова-Давыдова А. Левитан И. И. Письма. Документы. Воспоминания.//Донской Л. Д. Несколько слов о Левитане. М., Искусство, 1956.Дополнительно использован ресурс Интернет:Петров Н. В., Рогинский А.Б. ?Польская операция? НКВД 1937?1938 гг. http://www.memo.ru/HISTORY/Polacy/00485art.htm.Архивы:Семейный архив Носановых.Семейный архив Хилько.Другие источники:Воспоминания Лобашковой И. А.